В 1829-м возмущённая толпа штурмовала российское посольство в Тегеране. Погибли несколько десятков человек, в том числе возглавлявший миссию Александр Грибоедов. В данном случае мы не намерены расследовать обстоятельства трагических событий в Тегеране 30 января 1829 года. Отметим только, что, несмотря на обилие публикаций как в России, так и в Иране на эту тему, в этой истории до сих пор остается немало загадок. 30 января 1829 года русская миссия в Тегеране была разгромлена толпой фанатиков-мусульман. Император Николай I получил в извинение от персидского правительства алмаз Надир-Шах – цену крови Грибоедова.
Этот день в истории: 11 февраля 1829 года — убийство Грибоедова как итог «большой игры»
30 января (11 февраля) 1829 года возбужденная толпа персов-фанатиков разгромила и разграбила Русскую миссию в Тегеране. Все сотрудники дипломатического корпуса, 37 человек, были зверски уничтожены – чудом уберегся только один человек. Более подробные сведения о происшествиях, предшествовавших и сопровождавших события 30 января 1829 года, заключаются в сделанных Ев. Случилось это в русском посольстве в Тегеране, куда ворвалась толпа фанатиков, убивающих всех на своем пути. Грибоедов отважно выхватил саблю для обороны, но, как и его 37 товарищей, был жестоко убит. Произошло это 11 февраля (30 января) 1829 года.
Александр Грибоедов - биография, новости, личная жизнь
В итоге, (30 января) 11 февраля 1829 года толпа взбунтовавшихся фанатиков напала на русское посольство и перебила всех находившихся там. Это событие вошло в историю, как «резня в русском посольстве в Тегеране». В июне 1828 года Грибоедов оставил Петербург. На пути через Тифлис, он женился на княжне Нине Александровне Чавчавадзе, а 30 января следующего, 1829 года сделался жертвой неожиданной катастрофы, разразившейся над нашим посольством в Тегеране: почти в целом. Сегодня в Тегеране установлен памятник великому Грибоедову. В 1829 году, накануне нового года, 30 января, произошло трагическое событие: в Тегеране, в российском посольстве, религиозные фанатики растерзали российских дипломатов. Речь идёт о версии третьего сына Аббаса-Мирзы, принца Джахангира-Мирзы[12], рукописи которого были впервые опубликованы в 1948 г. в Тегеране под названием «Новая история»[13]. 30 января 1829 года русская миссия в Тегеране была разгромлена толпой фанатиков-мусульман. Император Николай I получил в извинение от персидского правительства алмаз Надир-Шах – цену крови Грибоедова.
190 лет со дня смерти Александра Грибоедова. Как исламские фанатики убили русского поэта
11 февраля 1829 г в Тегеране толпа фанатиков убила Александра Грибоедова. Юная жена поэта, овдовев в 16, не выходила из траура до конца своей жизни. 30 января (по ст. стилю) 1829 г. произошел взрыв. Базар был закрыт, перед главной мечетью собралась толпа, быстро выросшая до нескольких тысяч человек. Выслушав зажигательную речь муллы, она двинулась к дому, где находилось русское посольство. 11 февраля 1829 года погиб великий русский писатель Александр Грибоедов – автор гениального «Горя от ума». И одно поколение историков за другим разбирается – что же произошло в Тегеране 185 лет назад? Более подробные сведения о происшествиях, предшествовавших и сопровождавших события 30 января 1829 года, заключаются в сделанных Ев. 30 января 1829 года толпа, подстрекаемая мусульманскими фанатиками, разгромила русскую миссию в Тегеране. При разгроме посольства русский посланник Александр Сергеевич Грибоедов был убит. 11 февраля 1829 года разъяренная толпа фанатиков ворвалась в русское посольство в Тегеране. Началась резня, погибло 38 сотрудников посольства и охранников, в том числе посол Российской империи, выдающийся писатель и дипломат Александр Грибоедов.
История в лицах
Одетый в официальное парадное платье, с орденами на груди, Грибоедов принял активное участие в обороне миссии и был зверски зарублен. Толпой был убит и находившийся в посольстве армянин. По словам одного иранского историка, толпа тоже «потеряла убитыми более восьмидесяти человек». Единственный выживший сотрудник посольства, И.
Это окрасило название в модные теперь тона "холодной войны", но несколько исказило смысл: "большая игра" велась не только против России, но и Россией. Понятие "большой игры" вошло в широкий обиход в конце XIX века с легкой руки поэта британского империализма Редьярда Киплинга и означало соревнование Британии и России за влияние в Азии, на огромных территориях между южной российской границей и британскими владениями в Индии. Это соревнование длилось почти столетие, пока границы двух империй не оказались буквально в нескольких десятках километров друг от друга - всего за несколько десятилетий до начала первой мировой войны, в которую две державы-соперницы вступили как союзники. Нередко это была игра с завязанными глазами - и в Лондоне, и в Санкт-Петербурге очень плохо представляли себе страны, оказавшиеся в данном случае шахматной доской. Помимо "черных" и "белых" на доске то и дело появлялись третьи игроки, которые могли запросто опрокинуть тщательно просчитанную партию.
Регион соперничества был так удален от метрополий, что им чаще всего приходилось действовать, полагаясь на удачу небольшого отряда или посланника-одиночки, - совсем не так, как в Европе, где существовал целый кодекс правил дипломатии и можно было в случае чего легко ввести в дело многотысячные армии. Русский дипломат Александр Грибоедов был, безусловно, одним из героев этой "большой игры". В первой трети XIX века представления о регионе Центральной Азии были еще смутными, а геополитические изменения происходили между тем очень стремительно. На самом рубеже столетия русские закрепились на Кавказе, приняв под свое покровительство грузинские царства - сначала Кахетию и Картли, затем и остальные. В этот момент экспрессивный император Павел, раздосадованный появлением англичан на Мальте, которую он, как гроссмейстер мальтийских рыцарей иоаннитов, считал российской вотчиной, решил сблизиться с Наполеоном - тогда еще первым консулом Французской республики. В Париже и Петербурге возник авантюрный проект, сравнимый с высадкой Наполеона в Египте, - обсуждалась возможность атаки на британские владения в Индии. Русские, которые к тому моменту уже четыреста лет активно осваивали Сибирь, были новичками в центральной части Азии: первая организованная военная экспедиция в Хиву - легендарное ханство в благодатных долинах нынешнего Узбекистана - была предпринята при Петре Великом. Небольшой отряд под командованием кабардинского сподвижника Петра I Александра Бековича-Черкасского двинулся на восток от берега Каспийского моря и спустя несколько недель добрался до Хивы, но попал в хитроумную засаду и практически весь был уничтожен.
Сам Бекович подвергся мучительным пыткам и был казнен, а из всего его отряда домой вернулось лишь несколько человек, которых продали в рабство в Турции, но спустя годы им удалось бежать из плена. Следующая экспедиция прошла по следам Бековича только через столетие: ее откомандировал в Хиву командующий российским Кавказским корпусом в 1816-1827 годах генерал Алексей Ермолов, живо интересовавшийся странами, лежащими по соседству с кавказским "левым флангом". Это посольство окончилось без жертв, но и не принесло особенных результатов. Но в 1800 году представления о расстояниях, разделяющих владения России на юге Урала и Сибири, Хиву с Бухарой и Британскую Индию, были настолько размыты, что для российского императора оказалось возможно послать в "индийский поход" донское казачье войско под командованием уже тогда прославленного атамана Платова. Для англичан же, которые также с трудом представляли себе страны к северу от огромного Гималайского хребта, сведения о готовящемся походе показались угрожающими: они всерьез испугались, что платовские донцы вот-вот пройдут Хайберский перевал и форсируют Инд. Оказалось, что за Хайбером лежит непокорный Афганистан и что дряхлеющая и терзаемая междоусобицами Персия все еще считает себя могущественной державой, которую "внерегиональным акторам" не удастся сбросить со счетов, что зимой практически невозможен конный, а тем более пеший марш через степи и пустыни нынешнего Казахстана. Оказалось, наконец, что императору Павлу не суждено усидеть на троне - в марте 1801 года он был убит в Петербурге в результате дворцового переворота. Казаки Платова, замерзавшие где-то у Аральского моря, получили приказ вернуться.
Но первый ход в "большой игре" был сделан. Англичане стали считать своей стратегической целью ограничение русской активности в Азии, чтобы обезопасить свои индийские владения, а русские объявили, что там, где однажды был или будет поднят штандарт с двуглавым орлом, он уже никогда не будет спущен. Между тем в течение первых двух десятилетий русские успели поднять свой флаг почти повсеместно в тех провинциях Южного Кавказа, которые теперь составляют Грузию, Азербайджан и Армению. Эта экспансия сопровождалась успешными войнами с двумя региональными державами - Турцией и Персией, которые раньше считали Кавказ своим. В какой-то мере можно считать это время расцветом военной силы русских: Кавказ покоряли молодые генералы, набравшиеся опыта на европейских полях сражений во время битв с наполеоновскими войсками. Даже с учетом необычного климата, сложного рельефа и чужих языков им в целом было несложно применить свои навыки против весьма отсталых армий султана и персидского шаха. Причем в последней войне 1826-1828 годов персидскую армию активно инструктировали британские офицеры. Но персам это не помогло - новый кавказский командующий Паскевич сумел навязать амбициозному и несговорчивому шаху Туркманчайский мир, который закрепил российскую кавказскую границу на Араксе, воссоединил значительную часть Армении под рукой христианского государя и заметно увеличил российское влияние на Тегеран.
В Тавризе, где уже была британская миссия, открылось и русское представительство, возглавить которое и был послан Александр Грибоедов. Два памятника Есть два хорошо известных памятника Александру Грибоедову. Один смотрит на трамвайный круг в конце Чистопрудного бульвара в Москве. Писатель стоит в плаще, похожем на сорванный театральный занавес, из-под которого по периметру пьедестала выходят персонажи его бессмертной комедии "Горе от ума", благодаря которой Грибоедов вошел в историю русской литературы, в школьные учебники и в программы для поступления в вуз. Эту комедию при жизни Грибоедова поставили всего один раз - в 1827 году в Эриваньской крепости, где комендант решил учредить любительский театр при офицерском собрании и приспособил под зрительный зал один из салонов тамошнего шахского дворца. Ставить вольнодумское "Горе от ума" на академических подмостках обеих российских столиц до 1831 года не позволяла цензура, встревоженная восстанием 14 декабря 1825 года. Автор не дожил двух лет до настоящей театральной премьеры. Второй памятник Грибоедову - его надгробие в Тбилиси.
Это памятник не столько Грибоедову-писателю, сколько Грибоедову-человеку и Грибоедову - солдату "большой игры". Его склеп устроен в небольшом гроте в скальном подножии монастыря Св. Давида на склоне величественной горы Мтацминда. С этого склона как на ладони виден весь Тбилиси, старый и новый, - с приземистыми куполами персидских бань, платанами на набережных Куры, треугольными крышами грузинских и армянских церквей над россыпями старых домиков с деревянными балконами и лабиринтом узких улиц. Если подняться на Мтацминду выше монастыря, чтобы сам он стал казаться игрушечным далеко внизу, станет ясно, что эта гора как естественная стена, ограничивающая город: за ней уже только другие горы, покрытые лесом и лугами, а где-то совсем далеко за ними - Россия.
Бывшие страсти разгорелись вновь, и мужчины решили стреляться, возобновить дуэль, которая сорвалась раньше. Поединок был назначен на 23 октября 2018 года и должен был пройти недалеко от селения Куки. Якубович выбрал секундантом дипломата Николая Муравьёва, а Грибоедов — сослуживца Амбургера. Дуэль прошла без особых потерь. Грибоедов не попал соперника специально или нечаянно, никто не знает , а Якубович прострелил поэту мизинец на левой руке. Этим всё и закончилось. Да, полученное Грибоедовым повреждение было не слишком серьезным, однако оказало влияние на дальнейшую жизнь поэта. Как раз в Тифлисе он написал знаменитую книгу «Горе от ума», правда через шесть лет. Грибоедов имел идеальный слух и даже создал два чудесных романтических вальса, который сегодня называют Грибоедовскими. После дуэли ему приходилось для игры на фортепиано использовать кожаный чехольчик, который надевался на мизинец. Как Грибоедов был опознан и что стало с балериной Истоминой Сегодня в Тегеране установлен памятник великому Грибоедову. В 1829 году, накануне нового года, 30 января, произошло трагическое событие: в Тегеране, в российском посольстве, религиозные фанатики растерзали российских дипломатов. Среди них был и тридцатичетырехлетний Грибоедов. Нападающие настолько жестоко обошлись с поэтом, что опознать его было практически невозможно. Помог в этом изуродованный во время дуэли палец на левой руке. Якубович же примкнул к рядам декабристов и был сослан на каторгу, где покинул этот мир в 1845 году. А что же стало с балериной Авдотьей Истоминой? Она продолжала танцевать, кружить головы мужчинам и наслаждаться жизнью. Однако в 1825 году правление перешло к Николаю I и всё изменилось.
Около 100 тыс. От нападения спасся только один человек — секретарь миссии Мальцов. В результате нападения пострадали 37 человек из посольства, в том числе русский писатель, а также 19 нападавших. Тело Александра Грибоедова обезумевшая толпа ещё несколько дней носила по городу. В конце концов его бросили в общую яму, а опознать писателя и дипломата смогли только по мизинцу левой руки: в 1818 году ему на дуэли прострелили палец. Тело Грибоедова отправили супруге, а казачий конвой захоронили во дворе одной из армянских церквей. Чтобы не привлекать внимание местных жителей, на захоронении посадили виноградный куст. Последствия резни 11 февраля Последствиями таких событий могло стать разрушение мира между не так давно воюющими странами. Правитель Персии попытался предотвратить новый конфликт между странами и отправил своего внука в Санкт-Петербург, чтобы тот принес извинения. Также Персия отправила в дар алмаз "Шах" - сообщает журнал "История".
Зачем убили посла Грибоедова?
| В Тегеране толпой фанатиков убит Александр Грибоедов | С 1827 года ему было поручено ведать сношениями с Турцией и Персией. По окончании русско-персидской войны 1826-1828 годов Грибоедов принял активное участие в разработке и заключении выгодного для России Туркманчайского мирного договора. |
| Telegram: Contact @historyrightnow | Андрей Карлов, убитый террористом в Анкаре, — не первый русский посол, с которым расправились радикальные исламисты. Первым был Александр Грибоедов, зверски растерзанный в Тегеране толпой религиозных фанатиков. |
Резня в русском посольстве в Тегеране. 1829 год.
Большой ущерб был нанесен и зданию, где проходила Тегеранская конференция. Вскоре последовала нота протеста, иранским властям был выставлен счет за возмещение ущерба; он не оплачен и до сего дня. И ему было что вспомнить… Персия стала тем местом, где трагически оборвалась жизнь Александра Сергеевича Грибоедова 1795—1829. Великий русский поэт происходил из старинного дворянского рода. По окончании Московского университета в 1817 году он был зачислен в Коллегию иностранных дел. В 1822 году Александр Сергеевич был назначен на Кавказ секретарем командующего русскими войсками генерала Ермолова по дипломатической линии. В 1827 году ему было поручено вести дела с Персией и Турцией.
После победоносного завершения русско-персидской войны 1826—1828 годов А. Грибоедов становится автором мирного договора, подписанного в азербайджанском селении Туркманчай, близ города Тавриза, 10 февраля 1828 года генералом Паскевичем и наследником шаха, правителем Азербайджана Аббас-мирзой. Согласно Туркманчайскому трактату, между Персией и Россией устанавливалась новая граница по реке Аракс. Персия отказывалась от притязаний на Грузию и Северный Азербайджан; к России присоединялась Восточная Армения: ханства Эриванское и Нахичеванское, подтверждалось исключительное право России иметь военный флот в Каспийском море; Персия обязывалась выплатить контрибуцию в размере 20 миллионов рублей. Туркманчайский мирный договор предусматривал обмен посланниками и открытие консульств. Одновременно с мирным договором в Туркманчае был подписан и особый трактат о торговле, подтверждающий Гюлистанский договор 1813 года о предоставлении купцам обеих стран права свободной торговли.
Подписанный текст Туркманчайского договора был доставлен Александром Сергеевичем в Санкт-Петербург в марте 1828 года, а уже в апреле того же года А. Грибоедов назначается российским полномочным министром-резидентом в Персию. Российское посольство во главе с А. Грибоедовым прибыло в Персию осенью 1828 года. Основная резиденция посольства находилась в пограничном с Россией городе Тавризе ныне Тебриз , столице персидского Азербайджана. Там же находился и двор наследника шахского престола Аббас-мирзы.
Для встреч с Фатх Али-шахом 1797—1834 российский посол выезжал в его столицу — Тегеран. Главной задачей А. Грибоедова было добиться безусловного выполнения Персией статей Туркманчайского договора и, в частности, выплаты контрибуции. Глава российской миссии проводил твердую политику. В январе 1829 года, во время очередного пребывания российского посланника в Тегеране, к его резиденции Баг-е Элчи Посольский сад прибежали две армянки из гарема родственника шаха Аллаяр-хана, а затем евнух-армянин из шахского гарема мирза Якуб, которые просили посла отправить их на родину, ставшую частью Российской империи.
По показаниям персидских сановников, в тот день у посольства находилось около 100 тысяч человек. Руководители заговора быстро потеряли контроль над ними. И хотя конвой миссии из 35 казаков оказал сопротивление, но силы были неравны. Из всего русского посольства спасся лишь секретарь Мальцев, сумевший спрятаться.
По его записям, в результате нападения погибли 37 находившихся в посольстве людей и 19 нападавших. Супруга Грибоедова, Нина , узнав о смерти мужа, из-за переживаний потеряла ребенка. Тело Грибоедова было перевезено в Тифлис и предано земле близ церкви Святого Давида, согласно желанию самого писателя. Впоследствии на могиле мужа Нина поставила часовню, а в ней — скульптурный памятник, на котором начертана надпись: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя? Останки 35 казаков, защищавших миссию, были захоронены в братской могиле во дворе армянской церкви святого Татевоса в Тегеране. Резня в русском посольстве вызвала дипломатический скандал.
Отпуск Грибоедова в Москву и Петербург сильно затянулся, благодаря чему появилась на свет бессмертная комедия «Горе от ума». Он отправился назад на Кавказ только в конце мая 1825 года, посетив после этого Киев и обстоятельно обследовав Крым. И именно осенью и зимой 1825 года Грибоедову пришлось с головой окунуться в реалии Кавказской войны. Дело в том, что в течение многих месяцев 1825 года Чеченская и Кабардинская области Кавказа были охвачены всеобщим восстанием против русского владычества, и генерал Ермолов почти весь год провел вне Тифлиса, участвуя в экспедициях против горцев. К концу осени его ждали в Чечне, а Грибоедов, оказавшись в сентябре 1825 года в Пятигорске дождался там генерала А. Вельяминова, чтобы с ним вместе ехать в Чечню к Ермолову. Вельяминов возглавлял отряд, призванный подавить возмущение кабардинцев и черкесов, разграбивших 29 сентября станицу Солдатскую. Вместе с этим отрядом Грибоедов находился в укреплении Каменный мост на реке Малке, потом в крепости Нальчик, где поэт был свидетелем гибели при аресте кабардинского князя Джамбулата Джамхотова, затем в станице Червленная, где была учреждена главная квартира отряда Вельяминова, и в станице Екатериноградская, куда из Дагестана прибыл 22 ноября Ермолов и куда пришла вскоре весть о смерти Александра I. В это время Грибоедов писал, что «Кабарду Вельяминов усмирил, одним ударом свалил двух столпов вольного, благородного народа» и что поэт решил «пуститься в Чечню» из любопытства и «навязался» к Ермолову в поход: «Теперь меня… занимает борьба горной и лесной свободы с барабанным просвещением… будем вешать и прощать и плюем на историю». Ермолов долго отговаривал Грибоедова от участия в походе, но «наконец неохотно согласился», и поэт поехал с войсками на Терек, в станицу Червленную. Там 4 января 1826 года Ермолов, все чиновники и офицеры присягнули новому императору Николаю I. Грибоедов тогда еще не знал, что 2 января по распоряжению императора вследствие показаний некоторых декабристов был отдан приказ об его аресте, как причастного к деятельности тайных обществ. И вот когда Грибоедов с Ермоловым уже находились в крепости Грозной ныне г. Грозный , туда прибыл 22 января фельдъегерь Уклонский с приказом арестовать Грибоедова и отобрать все его бумаги. Началась новая страница в бурной биографии автора «Горя от ума». Далее последовало почти четырехмесячное содержание поэта под стражей, его освобождение 2 июня и встреча с императором Николаем I 6 июня 1826 г. Поэт получил очистительный аттестат о невиновности, был произведен в надворные советники и, как бы предчувствуя наступление грандиозных событий, поспешил вернуться на кавказскую службу. Русско-персидская война 1826-1828 годов Поэт приехал после освобождения в Москву из Санкт-Петербурга примерно тогда же, когда на Востоке заполыхала новая Русско-персидская война: 16 июля 1826 года шестидесятитысячная армия Аббаса-Мирзы без объявления войны, имея численное превосходство, начала наступление на Гюмри и на Карабах, захватив менее чем за два месяца большинство областей Восточного Закавказья. Клубок трагических событий начал завязываться в запутанный узел, который и оборвался в итоге в январе 1829 года в Тегеране, лишив жизни не только Грибоедова, но и его товарищей из состава российского посольства. Кроме дипломатической и государственной деятельности на Кавказе Грибоедову пришлось более чем на девять месяцев окунуться в самое пекло Русско-персидской войны с «жаждой побед», получив на стыке войны и дипломатии совсем новые ощущения и опыт. Паскевичем и войсками выступил в поход из Тифлиса в направлении на Эривань и начал вновь вести свой дневник, который до этого последний раз вел в Крыму в июле 1825 года. Этот дневник, занимающий всего чуть более шести страниц в Полном собрании сочинений поэта, охватывает период с 12 мая по 1 июля 1827 года, то есть всего полтора месяца. Данные путевые заметки не только прекрасно демонстрируют то, через что пришлось пройти Грибоедову, но и являются его последним сохранившимся публицистическим, хотя необработанным и не подготовленным к печати произведением, в котором смешались художественность и документальная точность. Сколько в этом дневнике точных и «вкусных» фраз, наблюдений, конкретных примет времени, сколько географических мест и точек на путях странствий поэта, сколько имен действующих лиц! Вот действительно полная деталей драма жизни поэта в военных условиях! Как жаль, что своим дневником Грибоедов охватил только полтора месяца войны далее она продолжалась еще более семи месяцев и что этот дневник оказался столь кратким и беглым. Писался он автором, вероятнее всего, для дальнейшей обработки и приведения в литературный вид, но судьба на эту работу поэту времени просто не оставила. Самыми интересными в этом дневнике являются строки, посвященные описанию впечатляющих примет кавказской природы и горьких примет развернувшейся на фоне этой природы войны. На таком контрасте и складывалась драма сражений и битв русско-персидского противостояния в 1826—1828 годах. С одной стороны, «пустыни знойные и беспищные», «чистый водопад дробится о камни», «узкая стежка вьется над пропастью», «роза расцвела в роще», «Арарат безоблачный возвышается до синевы во всей красе», «степь ожила при свете огней», «два аиста на мечете стерегут опустелую деревню». А с другой — «все больны», «перехватывают и режут наших посланных», «ночью от блох житья нет», «гром, убита лошадь», «ночью головы сняты с двух людей», «тону в реке», «неприятель оставил город накануне», «засада в деревне», «из крепости стреляют на переправу»… Кроме дневника свои военные приключения поэт описал в нескольких письмах, адресованных старой знакомой П. Ахвердовой, с которой у него в Тифлисе сложились самые доверительные отношения. Эти личные письма прекрасно дополняют общую картину, прежде всего, потому, что только им и суждено было сохраниться, не считая служебных донесений за период боевых действий, пережитый тогда поэтом. Вот, к примеру, что писал поэт об этих действиях 28 июня 1827 года из Нахичевани: «Муравьёв Н. Я был слишком занят, чтобы следом за ним сесть в седло. Но так как я из всей компании лучше всех устроен в отношении помещения и из окон моих великолепно можно обозревать всю местность, я часто поднимал голову от своих бумаг, чтобы направить подзорную трубу в то место, где происходило дело. Я видел, как неприятельская кавалерия скакала во всех направлениях и переправлялась через Аракс, чтобы отрезать Муравьёва и две сотни его казаков. Он удачно выбрался из этого дела, никакой серьезной схватки не произошло, и он к нам вернулся цел и невредим, хотя и не успев ничего разведать из того, что хотел видеть». Грибоедов, если серьезно отнестись к его словам, вроде бы как-то на войне даже скучал и жаждал новых испытаний и битв. Но это была только игра человека, никогда не показывавшего своего уныния. На самом деле война протекала в ужасных условиях неописуемой жары, рисковать приходилось каждый день. Я присоединился к нашему небольшому отряду, но весь маневр не удался по нелюбезности противника, который не пожелал дать себя провести. Несколько охотников явилось погарцевать вокруг нас, но слишком далеко от того места, где их ждали. Мы отделались несколькими пулями, которые просвистали над нашими головами, не задев никого; так продолжалось до десяти часов утра, когда главнокомандующий приказал произвести серьезную рекогносцировку силами двух уланских, двух казачьих и одного драгунского полка с двадцатью двумя орудиями легкой артиллерии. Я поместился на расстоянии выстрела от одной из сторон крепости, откуда было видно, как проходили наши войска, как если бы я смотрел из самого центра крепости. Долго палили из пушек с обеих сторон. Зрелище было красивое, довольно ничтожное, думаю, в отношении военного успеха, но великолепное для глаз, а мне большего и не надо, поскольку я тут нахожусь только для собственного развлечения. В этот самый момент генерал Бенкендорф пустил две тысячи кавалеристов вплавь через Аракс, они его мигом перешли, и неприятель был вытеснен со всех высот по ту сторону реки... Этим утром наше общество чуть было не лишилось Влангали, из-за семи злосчастных ядер, которые прогрохотали над его палаткой или, верней, над всей главной квартирой, где и упали в разных местах, не убив никого. Все это вносит развлечение в мою жизнь, я начинаю до некоторой степени находить в этом вкус; это лучше, чем плесневеть в городах». И конечно, Грибоедов немного бравировал, когда писал, что он находился на войне «только для собственного развлечения», что все это «вносило развлечение» в его жизнь. Но он все более становился солдатом и воином, которого «могучие обстоятельства» делали таковым. Однако проходит всего лишь полмесяца, и Грибоедову уже не до шуток: война обострялась, и «счастливые дни» уходили в прошлое, им на смену шли «болезни, солнце, пыль», «скорее страдание» изнемогавшего от всего этого, казалось бы, уже «закаленного» поэта. Сам тон письма к Ахвердовой от 15-19 июля 1827 года из селения Карабаба совсем другой: «Я весь в огне, это начало горячки. Шаумберг пишет за меня. С тех пор только болезни, солнце, пыль, скорее страдание, чем существование, и я первый изнемогаю от этого, я, который считал себя уже приспособившимся к этому климату в продолжение бесконечной миссии Мазаровича… Я же ничем не доволен. В это время Грибоедов, понимая, что война несет освобождение кавказским народам от угроз и диктата персидских властителей, прекрасно видел тем не менее все негативные ее стороны, утверждая, что «вообще война с персиянами самая несчастная, медленная и безотвязная». Между тем, присутствуя лично при всех схватках и сражениях, поэт неоднократно проявлял свое бесстрашие, приучив нервы к свисту пуль и ядер. Паскевич в своем письме в Москву жаловался, что «слепой Грибоедов был близорук. Знаток Кавказской войны В. Потто в своем фундаментальном труде об этой войне следующими словами описал воинскую доблесть Грибоедова: «Весной 1827 года персидская война дала Грибоедову несколько случаев участвовать в военных действиях. Он делал кампанию в свите Паскевича и был во всех важнейших делах того времени, выказывая пыл и горячность бывалого наездника. Гусарская кровь не раз заговаривала в молодом дипломате, и он с каким-то фатализмом приучал себя переносить опасности, назначая себе вперед известное число выстрелов, которые должен был выдержать, разъезжая спокойно по открытому месту под огнем неприятеля». Здесь Потто имеет в виду ставший довольно известным случай, который подтверждается многими свидетельствами и был подробно описан К. Полевым: «Между прочим, речь зашла о власти человека над самим собою. Грибоедов утверждал, что власть его ограничена только физическою невозможностью, но что во всем другом человек может повелевать собою совершенно и даже сделать из себя все.
После этого Якуба обвинили в том, что он обокрал казну шаха, и назначили за его голову награду. Напряжённые отношения между шахом и Грибоедовым усугубились после того, как в русскую миссию пришли две армянки из гарема родственника шаха Аллахяр-хан Каджара. Укрытие Грибоедовым в русском посольстве столь значимых для шахского двора армян послужило причиной для возбуждения недовольства исламских фанатиков, которые начали антирусскую пропаганду на базарах и в мечетях [2] [3]. В дальнейшем, чтобы загладить свою вину, персы стали оговаривать сотрудников посольства и Грибоедова, что они якобы систематически нарушали этикет шахского двора, действуя порой самым вызывающим образом [4] [5]. Поскольку уцелевший секретарь посольства Иван Мальцов поддержал этот оговор в присутствии шаха, некоторые российские историки, приняли эти слова за правду — не вдаваясь в детали того, что Мальцов, несмотря на свою смелость, понимая, что погибших не вернёшь, тем не менее совершил оговор, желая спасти себе жизнь [6] [7] [8]. Резня[ править править код ] 30 января 11 февраля 1829 года толпа тегеранцев, возглавляемая людьми Аллаяр-хана, напала на русское посольство. Зачинщиком нападения был моджахед Месих.
Почему в Иране не любят Грибоедова
Поэтому, начиная с января 1829 года, в русском посольстве находили убежище армяне, которые хотели вернуться на родину. Среди таких были две армянки и евнух-армянин, бежавшие из шахского гарема. Несмотря на возможность опасных последствий, Грибоедов, проявив принципиальность, разрешил им укрыться в посольстве. Этот случай и послужил причиной для возбуждения недовольства исламских фанатиков, которые начали антирусскую пропаганду на базарах и в мечетях. Ненависть же к послу в придворных сферах разжигали английские дипломаты, которым очень не нравилось усиление позиций России в Азии. В результате, реакционные тегеранские круги, недовольные миром с Россией, натравили фанатически настроенную толпу на русскую миссию. День 11 февраля в истории В итоге, 30 января 11 февраля 1829 года толпа взбунтовавшихся фанатиков напала на русское посольство и перебила всех находившихся там. Это событие вошло в историю, как «резня в русском посольстве в Тегеране».
Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис. Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году в Петербурге перед отъездом его в Персию". Судя по некоторым данным, Пушкин не боялся выговора графа Бенкендорфа, собираясь в действующую на Кавказе армию, потому что надеялся через Грибоедова заручиться поддержкой главнокомандующего И. Паскевича, который ценил Грибоедова как опытного дипломата, да к тому же был женат на его двоюродной сестре Елизавете Грибоедовой. Через восемь лет после злодеяния в Тегеране Пушкин был убит у себя на родине, и обоих любимых друзей оплакал в далекой Сибири в стихотворении "Участь русских поэтов" В. Кюхельбекер 1845. Кажется, что прогноз всей цивилизации и судеб планеты заключен в этой гениальной формуле, найденной Грибоедовым. Само название, может быть, выше всей комедии. Но сказавший эти печальные слова людям имел и судьбу необычайную. Злые языки некоторых завистливых современников обратили горький афоризм Грибоедова против него самого, когда он погиб в чужой стране: "Горе от ума — разумеется, мнимого". Говорили и так: "Опрометчивые порывы усердия покойного Грибоедова" — вице-канцлер Нессельроде обвинил "неловкого" дипломата в разгроме русской миссии и в собственной смерти. В Кавказской армии думали иначе. Генерал Н. Муравьеварский, отнюдь не будучи другом или поклонником погибшего, горячо возражал: "Грибоедов в Персии был совершенно на своем месте, он заменял нам там единым своим лицом 20-тысячную армию. И не найдется, может быть, в России человека, столь способного к занятию его места. Он был бескорыстен и умел порабощать умы…Поездка его в Тегеран для свидания с шахом вела его на ратоборство со всем царством Персидским… В сем ратоборстве он погиб, и то перед отъездом своим одержав совершенную победу". Поэты судят по-своему. Пушкин писал: "Не знаю ничего завиднее последних годов его бурной жизни...
Ради выплаты контрибуции правитель Ирана был вынужден поднять налоги, что довело народ до нищеты и вызвало крайне негативное отношение к русскому послу. Грибоедов же наоборот не раз обращался к своему руководству с просьбой предоставить властям Ирана отсрочку, но всякий раз получал категорический отказ и был вынужден исполнять свои прямые обязанности. В глазах общественности, не знавшей всей подноготной, посол выглядел настоящим вымогателем. К тому же по Тегерану вскоре поползли слухи о крайнем высокомерии официального представителя России. Говорили, что он не уважает местные традиции, а во время аудиенций ведет себя весьма спесиво. Дело в том, что иранский придворный этикет требует обязательного обмена подарками. Грибоедов получал дорогие подношения, но ничего ценного взамен не презентовал. Это стало поводом для разговоров о жадности посла. Две наложницы и евнух Но чашу терпения переполнило другое — в русской миссии укрылись две женщины, сбежавшие из гарема Аллаяр-хана и шахский евнух Якуб Маркарян. Как отметил в своей книге «Персия — Иран. Империя на Востоке» писатель и публицист Александр Широкорад, одна из беглянок была армянкой, а вторая — немкой. Они обе были вывезены из родных мест против воли и фактически стали собственностью Аллаяр-хана, который приходился зятем самому Фетх Али-шаху. Поскольку после взятия Еревана территория Армении вошла в состав Российской империи, женщины и евнух надеялись на помощь А. Благородный дворянин не смог отказать людям, просившим у него защиты, что многими иранцами было воспринято как вопиющее нарушение законов шариата. Британцы же, которые всячески противодействовали усилению влияния России на Востоке, умело подогревали общественное возмущение. Тегеранский духовный лидер — мирза Масих Астарабади призвал мусульман сурово покарать «неверных», открыто попирающих исламские традиции. По мнению И. Базиленко, мирза Масих действовал по указанию англичан, ведь исследователями установлено, что посол Джон Макдональд обращался к правительству своей страны с просьбой выделить средства на подарки для этого духовного лидера. Лояльный британцам шиитский богослов активно призывал руководство Ирана не следовать Туркманчайскому мирному договору, не отпускать в Россию военнопленных, а также благословил нападение своих сторонников на русских дипломатов.
Родофиникину из Тебриза писал, что не будет иметь много дела в Тегеране, так как все дела с Россией решает Аббас-Мирза в Тебризе. Также он сообщает, что считает необходимым пригласить Аббас-Мирзу в Петербург. Генерала Паскевича он просит о наградах для английского посольства. Грибоедов был человеком фанатической честности. Во всяком случае, так характеризовал его генерал Ермолов. И человек подобного склада не стал бы ратовать за награждение английского дипкорпуса, если бы имели место серьезные интриги и неприязнь. И наконец, Англии как раз выгодно было, чтобы Россия выпотрошила из Персии двадцатимиллионную контрибуцию и тем самым заставила страну подсесть на иглу британских финансовых вливаний. Беда в том, что фанатическая честность и вытекающая из этого качества доверчивость сделали его жертвой навязанного ему окружения. Доверчивый ум По всей видимости, в силу своей феноменальной порядочности Александр Грибоедов принимал за правду рассказы своего коварного окружения об «исторической родине армян на Кавказе». Под прессом армянской лжи поэт ошибочно считал, что армяне — автохтоны на Южном Кавказе и когда-то были насильственно изгнаны оттуда в Персию. Главным доказательством для него были церкви, которые он видел на территории азербайджанских ханств. По-видимому, он получил массу внушительной лжи во время пребывания в Эчмиадзинском монастыре и бесед с патриархом в январе 1820-го и июне 1827 года. Скорее всего он даже не предполагал, что можно присвоить церкви другого народа, как это сделали армяне с албанскими церквами. Он также не ведал, что сам является жертвой фальсификаций, которыми его методично подкармливало армянское окружение. Паскевич, муж двоюродной сестры Грибоедова, поручил ему написать проект перемирия между Россией и Персией. Как известно, поэт добился включения в Туркманчайский договор специальной 15-й статьи, которая стала юридической базой для массового переселения армян из Персии на исконные азербайджанские земли. Отметим, что после этого проект российского правительства о переселении 80 тыс. Взятие Эривани К этому добавим, что именно Грибоедов остро обозначил вопрос о необходимости взятия Эриванской крепости, что в конечном итоге обеспечило армян территорией для создания государства там, где их раньше никогда не было. Об этом его донесение Паскевичу 30 июля 1827 года после переговоров с персидским наследным принцем Аббас-Мирзой из лагеря при селении Кара-Баба. Наряду с политическими интересами России Грибоедов руководствовался желанием помочь армянскому народу вернуться на «историческую родину». Он проявлял о них заботу и после переселения на Кавказ. Из «Записок о переселении армян из Персии в наши области» узнаем, что Грибоедов предлагал передать 30-тысячное поголовье скота Эриванского cардара не армии и не казне, а новоприбывшим армянам, чтобы пополнить их хозяйство. В кругу армян С 1819 года помощником поэта был армянин Шамир Мелик-Бегляров, который работал в дипломатической канцелярии главнокомандующего на Кавказе. Со временем Грибоедов начал слепо доверять этому человеку. В его эпистолярном наследии достаточно писем, в которых он ходатайствует за Шамира, пишет, как скучает по нему и ждет обратно. Сохранились сведения о том, что именно Шамир, который в 1847 году дослужился до чина полковника и кавалера ордена Святого Георгия IV класса, был одним из составителей нового проекта армянского государства на исконных азербайджанских землях.